Спор хозяйствующих субъектов с Америкой. Комментарий Георгия Бовта

Пресс-секретарь российского президента Дмитрий Песков заявил, что в Кремле «могут только приветствовать», если UC Rusal сможет минимизировать последствия от санкций

Пресс-секретарь российского президента Дмитрий Песков сказал, что вывод компании UC Rusal из-под санкций США является корпоративным вопросом. Он также добавил, что Дерипаска «борется за эту компанию», а накануне подразделение Минфина США по контролю за иностранным активами (Office of Foreign Assets Control- OFAC) заявило, что исключит компании UC Rusal, а также En+ и «Евросибэнерго» из санкционного списка на определенных условиях в течение 30 дней. Означает ли это, что с компаниями Дерипаски уже все решено?

Снятие санкций с компаний Дерипаски, включая стратегически важный для российской экономики «Русал», встречено в деловых кругах с облегчением. Возможно, подумали они, это знак, что санкционная удавка не будет затянута слишком туго и на другие компании. В то же время условия, на которых происходит снятие санкций, выглядят жестко. Если пользоваться как раз корпоративной терминологией, то это похоже на рейдерский захват компании в интересах США.

При этом власти США, в частности, министр финансов Стивен Мнучин всегда подчеркивали, что санкции направлены против Дерипаски лично (он под ними все равно останется), но не против компании. Однако жесткие условия контроля со стороны Минфина США могут заставить в этом несколько усомниться.

Например, накануне акционеры компании En+, которая владеет 48,1% «Русала», одобрили смену юрисдикции и перерегистрацию с острова Джерси на остров Октябрьский в Калининграде. Однако это решение требует утверждения нового состава совета директоров. Половина обновленного совета директоров En+ должна теперь состоять из граждан США или Великобритании, кандидатуры их должны быть утверждены Минфином США. OFAC будет плотно контролировать повседневную деятельность компаний, требуя предоставления ежемесячных и ежеквартальных отчетов на предмет соответствия соглашению с Минфином США.

Обо всех изменениях в работе компании требуется теперь информировать власти США и согласовывать с ними буквально каждый корпоративный чих. Ни Дерипаска остающимися у него акциями, ни банк ВТБ переходящей к нему частью акций голосовать не смогут. Все решения будут принимать люди, никак не связанные не только с Дерипаской, но и с российскими властями.

Между тем, весной, когда «Русал» оказался под санкциями, обсуждался другой вариант вывода из-под них. А именно национализация компании. Однако был ли он отвергнут американскими санкционерами или от него отказались сами российские власти, мы не знаем. Возможно, сказывается неизбывная уверенность в том, что в конце концов с любым советом директоров можно как-то полюбовно договориться.

Есть и другие вопросы к соглашению с Минфином США, которое готовилось под руководством лорда Грегори Баркера, бывшего министра энергетики Великобритании. Например, в соглашении ничего не сказано о том, возможен ли когда-либо в принципе вывод из-под санкций самого Дерипаски и, соответственно, возвращение ему компаний и на каких условиях. А если он, скажем, проклянет нынешний российский режим? А если, не дай бог, с ним что-то случится, то кто унаследует его замороженную долю и заблокированные средства? Наследники в соглашении не обозначены. А может эти доли будут окончательно отчуждены? В пользу кого?

«Русал» является вторым в мире производителем алюминия, производственные операции распределены аж по 12 странам. 64% алюминия «Русала» вообще производятся за пределами России. Введение санкций против этой компании нанесло удар по всему мировому рынку алюминия, вызвав одномоментный скачок цен. Именно поэтому американские власти пошли на смягчение. Чего не происходит в отношении других компаний Дерипаски. К примеру, группы компаний «ГАЗ». Или диверсифицированного холдинга «Русские машины». О компромиссе в отношении них никто даже не заикался. Их интеграция в мировые производственные цепочки куда слабее, чем у «Русала». Стало быть, интерес к ним со стороны американских властей совсем другой.

Теперь, конечно, интересно будет посмотреть, как изменится деятельность и корпоративная практика «Русала» под руководством нового состава совета директоров, наполовину состоящего из англосаксов. И как изменятся отношения с российскими властями. И если, к примеру, снова придется спасать такие моногорода, как Пикалево или Бокситогорск, тесно связанные как раз с «Русалом», то российский президент вряд ли теперь сможет вызвать нового председателя совета директоров и грозно скомандовать ему: «А ручку верните!»

Еще интереснее будет, если выяснится, что под управлением нового состава совета директоров тот же «Русал» окажется намного эффективнее в части корпоративного управления. И наконец, совсем неинтересно станет, если такую же модель внешнего управления американцы предложат другим российским крупным компаниям, в том числе крупнейшим финансовым учреждениям, введя сначала против них санкции.