Почему Франция?

BFM.ru начинает сегодня проект длиной в месяц, в рамках которого мы ежедневно будем рассказывать о Франции, французском бизнесе, российско-французских связях, французском восприятии мира и восприятии французов в мире, французской еде и французском умении радоваться даже в кризисные времена, которое они называют Joie de Vivre. Почему мы это делаем?

Формальный повод вполне очевиден. 2010 год объявлен Годом Франции в России, а во Франции — Годом России. Помимо обмена визитами, выставками (в том числе, уникальной выставкой Пикассо в Пушкинском, речь о которой впереди), Год Франции дает основание оценить, что Франция означает для нашей страны в самых разных аспектах.

В последние годы жители крупных городов, прежде всего Москвы, привычно ездят на французских автомобилях (некоторые из которых уже собирают в России), пользуются французской косметикой, следят за французской модой, едят французские сыры, которые продаются во французских гипермаркетах «Ашан». Франция — один из главных инвесторов в российскую экономику и одно из основных направлений выездного туризма наших соотечественников (в 2009 году русские туристы потратили во Франции 111 миллионов евро, уступив в расточительности только китайцам, — и это при том, что из-за кризиса расходы наших соотечественников во Франции сократились на четверть по сравнению с 2008 годом).

Самое забавное — все это никоим образом не исчерпывает места Франции в нашей жизни. Потому что это Франция.

Все, что французы делают, хорошего и плохого, — всегда новость и всегда не похоже на деяния других народов. Это французские рабочие и офисные служащие с началом мирового финансового кризиса придумали похищать своих начальников с требованием не закрывать предприятие (мировые агентства назвали это английским термином «босснепинг»). Меня поразило, что в одном из эпизодов «босснепинга» сотрудники компании в Париже похитили на пару часов одного из богатейших людей Франции, приехавшего на работу … на такси. Можете себе представить подобную картину в России?

В ноябре 2008 года мне довелось побывать на грандиозной выставке «Пикассо и великие мастера» в Париже. Это был самый мрачный момент финансового кризиса, когда казалось, что мировая экономика всерьез и надолго забуксовала. В такой момент одновременно в трех главных галереях Парижа — в Лувре, Музее д'Орсэ и выставочном зале Гран Пале, — проходила выставка, картины которой страховая компания оценила в 2 миллиарда долларов. Ничего подобного по размаху мир, кажется, никогда не видел, и в этом был также и вызов французов, которые не стали в трудные времена отказываться от масштабного культурного проекта. Сейчас некоторые из картин Пикассо с той выставки приехали в Москву, и перед Пушкинским музеем ежедневно выстраиваются очереди, от которых мы уже успели отвыкнуть.

А в Париже в музее д'Орсэ в эти дни проходит другая уникальная выставка, посвященная одному из самых известных французских изобретений — гильотине. Два с лишним века назад гильотину придумали как наиболее гуманный (и, что немаловажно для революционной мысли, равноправный для богачей и бедняков) вид казни. Результатом стал, естественно, массовый террор, — его размаху весьма поспособствовал технический прогресс, несомненным проявлением которого в те времена стала гильотина. Рассказ об этой выставке ждет вас в ближайшее время на этом портале. А называется она Crime et Chatiment, «Преступление и наказание» — еще одно неожиданное напоминание о том, как переплелись культуры двух наших стран.

Вообще уникальность Франции именно для России многократно усиливается той ролью, которую французы на протяжении веков играют в нашем сознании. Главный фаворит Екатерины Великой, князь Григорий Потемкин — богатейший и влиятельнейший человек своей эпохи, — имел обыкновение принимать иностранных послов, возлежа на кровати и будучи одет в халат на меху на голое тело. Когда он принял подобным образом посла Франции, тот пригласил его к себе в гости, назвал уйму народу в свидетели, чтобы все видели, что он принимает всемогущего Потемкина, лежа в халате на голое тело. После этого фаворит царицы всегда делал для французского посланника исключение, а если по привычке и принимал его в неглиже, то всякий раз извинялся.

Правнук сладострастной Екатерины, Александр II, не только ездил в Париж на свидание с любовницей, княгиней Екатериной Долгорукой, но и оставил по себе неожиданную материальную память в виде надгробия на кладбище французского города По: «Здесь покоится Милорд, любимая собака императора Александра II». О другом российском самодержце, Александре III, напоминает носящий его имя один из самых красивых мостов Парижа.

Некая особая интимность в отношениях сохранилась и в наше время. Бывший французский президент Жискар Д'Эстен рассказал в мемуарах, как в бытность главой государства приехал с визитом в Москву, и встречавший его Леонид Ильич Брежнев пригласил ехать из Шереметьева в своей машине, что было явным нарушением протокола. Еще больше смутился французский гость, когда Брежнев неожиданно сообщил ему, что тяжело болен, а затем принялся жаловаться на президента США Никсона, который все время Брежнева пытался поучать. Подобной откровенности, писал Д'Эстен, он никогда не встречал в беседах с другими иностранными лидерами.

Хотите еще более недавний пример? В марте нынешнего года газета The Wall Street Journal опубликовала статью французского ученого Николя Лекоссена «Перестройка Николя Саркози». Автор упрекает президента Франции в том, что он, подобно отцу советской перестройки, ошибочно пытается реформировать нереформируемую систему. Кто бы мог подумать, что французы копируют наши ошибки, если, конечно, они и в самом деле этим заняты.

Кстати, о Горбачеве. Только при нем в нашей стране решились опубликовать путевые заметки маркиза де Кюстина, написанные полтора века назад. Ни царское правительство, ни советские генсеки не допускали и мысли о том, что отечественный читатель познакомится с наблюдениями язвительного француза, сделанными еще до отмены крепостного права. И ведь, по-своему, были правы, потому что описания отечественных нравов под пером Кюстина столь же свежи, как гоголевские. Чего стоит одно сравнение российской политики с театром, где, в отличие от всех прочих театров, зрители смотрят не на сцену, а в зал (там расположена Высочайшая ложа). Или разговор Кюстина с немцем, владельцем гостиницы близ границы с Россией. Узнав, куда направляется француз, хозяин посоветовал тому отказаться от поездки. «Вы бывали в России?» — спросил путешественник. — «Нет, не бывал», — ответил немец. Но добавил, что много раз видел русских: когда они выезжают из России, на их лицах — счастье; когда возвращаются, то мрачны до невозможности… Если бы книга рекордов Гиннеса фиксировала такие достижения, как самые долгий запрет цензурой какого-либо сочинения, то книга маркиза де Кюстина в России несомненно заняла бы одно из первых мест за всю человеческую историю.

Возвращаясь в день сегодняшний, следует сказать, что Франция интересна удивительным сочетанием своих традиций и современности. В отличие от многих былых центров цивилизации, вроде Греции, французы не устали за последние два тысячелетия и представляют собой одно из самых оригинальных и динамичных обществ. Они ездят на самых быстрых в Европе поездах, производят атомной энергии больше России, Германии, Англия и Испании вместе взятых и делают сверхсовременные боевые корабли «Мистраль», которые мы то ли хотим, то ли не хотим покупать. И не устают радоваться жизни. Может быть, отчасти потому, что, как сказал мне замечательный французский кондитер, член Академии кулинарии Франции Лоран Бурсье, joie de vivre это, в его представлении, joie de travail, то есть «радость жизни — это радость работы». Бурсье знает, о чем говорит. Этот человек создавал первую в Москве кондитерскую «Волконский» и с тех пор кормит москвичей классическим французским багетом, возрождая утерянную в России профессию пекаря (интервью с кулинарным академиком — также в ближайшие дни на BFM.ru).

По удивительному совпадению в разгар финансового кризиса у руля почти всех важных международных финансовых институтов оказались французы: управляющий директор Международного валютного фонда Доминик Стросс-Кан, глава Европейского центрального банка Жан-Клод Трише и Генеральный директор Всемирной торговой организации Паскаль Лами. Это означает, что выход из мирового кризиса будет в какой-то мере зависеть от того, что придумают французы.

В общем, у нас с вами впереди интересный месяц. Тем более интересный, что все его темы трудно спланировать наперед. Ведь никто не знает, чего ожидать от французов.