«Я думаю, это такой тип похлопывания по плечу дружеский и мне кажется, что это интервью было дано с такой намеренной, дружеской ноткой, такой личной попыткой достучаться до самого Путина. Для этого Обама пытался придать какие-то личные мотивы, может быть, использовать неформальные, неординарные способы характеризовать другого человека. Ну, в общем-то, так как один друг о другом может сказать, что not completely stupid. Я думаю, что здесь речь идет о том, чтобы как-то проникнуть в фибры души президента Путина и, может быть, подвигнуть его на аналогичное иронично дружеское высказывание в адрес Обамы. Можно предположить, что он, действительно, начинает подводить итоги своего президентства. Обама, вероятно, решил подчеркнуть свое психологическое умение раскусить зарубежных лидеров и решить таким образом какие-то вопросы, которые бюрократия может решать месяцами, годами или вообще не способна решить».

«Боестолкновения могут продолжаться, и даже не только Россия может продолжить наносить свои удары, что будет вызывать сопротивление международного сообщества, но и главное — правительственные войска Асада могут продолжать наступление на Алеппо, где, как может сказать Асад, окопались террористы. Переговоры возможны только тогда, когда все стороны считают, что находятся в патовой ситуации, причем в болезненной патовой ситуации, из которой надо выходить. На сегодняшний день мне не кажется, что Асад считает ситуацию патовой. Россия — не знаю, но тоже вряд ли. Пока даже неясно, кто договорился, и неясно, как и кто будет выполнять эти соглашения. Но надо понимать, что и США, и Россия — серьезные игроки, великие державы, и, наверное, сделав такие заявления, они постараются как-то их реализовать».

«Перспектива сейчас чуть лучше просматривается, чем когда только предварительное соглашение было подписано около 10 дней назад в Мюнхене. Если действительно сирийские войска, подчиняющиеся президенту Сирии Асаду, готовы присоединиться к этому соглашению, значит, шансов на его реализацию становится больше, но проблема в том, что в Сирии практически идет война всех против всех. И поэтому сомнительно, чтобы удалось избежать провокаций в ближайшее время или после начала реализации этого соглашения. Прекращение огня имеет смысл только тогда, когда за ним просматривается четкая перспектива политического урегулирования, но в текущей ситуации в Сирии совершенно неочевидно, каких результатов мы можем ожидать. Именно поэтому я сомневаюсь, что такая паллиативная мера как прекращение огня, действительно сможет удерживаться длительное время».

«Сторонам вполне естественно иметь план действий на случай, если это соглашение вдруг в какой-то момент провалится. В этом ничего удивительного нет, и я думаю, что такой план есть не только в США, но и у России, и у всех других сторон. Я думаю, сама эта утечка является некоторой формой воздействия на Россию и президента Асада, и подчиняющиеся ему силы, тем самым, может быть, американская сторона пытается обеспечить соблюдение Россией этой договоренности. В случае с любой страной простор для действий и проявления ограничений экономического взаимодействия достаточно широк. Можно отключать от разных систем, можно вводить больше ограничений против компаний, ужесточать ограничения в отношении секторов экономики. Но вопрос в том, смогут ли США мобилизовать действительно поддержку этой новой санкционной политики в условиях, когда в ЕС явно размывается консенсус в отношении продления санкций против России».

«Ни Обама, ни Меркель ничего нового не придумали в плане своей позиции относительно снятия санкций с России, они повторили то, что говорят уже на протяжении как минимум года и трех месяцев, а именно: необходимо выполнить минские соглашения. В их понимании выполнение минских соглашений должно иметь итогом окончательно передачу восточных областей Украины, Донбасса под фактическую и формальную юрисдикцию Украины. Я думаю, что НАТО — это очень стратегический проект, и не думаю, что для Ангелы Меркель принятие решений о возможном направлении немецких военнослужащих на ротационной основе на какие-то базы в Восточной Европы имело бы какие-то тактические и политические последствия. Полагаю, там будет обсуждение внутри правящей коалиции, может быть, будет выяснение особенностей отношения общественности немецкой к этому, но я не думаю, что здесь есть какие-то «за» или «против».