«Спрос на подобного рода риторику сейчас растет, и неслучайно в ходе последней избирательной кампании в Госдуму, например, в Москве многие кандидаты и провластные, и оппозиционные в принципе эту тему качали. Для того, чтобы сохранить поддержку людей, приходится рисковать. В том числе рисковать, рискую нажить какое-то количество аппаратных противников. Ну вот, видимо, калужский губернатор считает, что поддержка избирателей для него не менее чем признание чиновников Совбеза».

«Обычно с помощью таких кандидатов власти сбивают явку. Выборы выглядят чем-то несерьезным, одиозным, маргинальным. Нормальным, солидным людям ходить и смотреть на таких кандидатов, как Лилит Люцифер, вроде как не с руки. Понятно, почему это происходит сейчас, потому что чем выше явка, тем выше процент голосования против «Единой России». Каждый новый избиратель, который приходит на участок, скорее всего, проголосует против нее. Поэтому власти пытаются подсушить явку. В каждом регионе действуют в меру своей испорченности, там решили использовать в том числе какие-то дьявольские силы. К тому же власти уж точно могли ее не допустить, зарубить ее подписи. Они не раз и более серьезных людей по подписям не допускают. Например, только что Романа Янимана в Москве не допустили. Предположить, что Яниман подписи собрать не может, а Лилит Люцифер смогла, это же смешно, никто в это не поверит. Поэтому очевидно, что это делается с ведома административного ресурса, при его участии».

«Редко кому удается сочетать две такие вещи. Он, с одной стороны, в достаточной степени авторитарен, это вообще свойственно региону. С другой стороны, он в общем-то модернизатор, гибкий, современный, поэтому он и свою систему сделал достаточно эффективной. Мне кажется, что жители Татарстана это чувствуют и именно поэтому к нему и апеллируют. Если власти устроят порку по этому поводу, это будет несусветной глупостью. Это же протест, что называется, сигнальный, то есть эти люди — родители, дети — не претендуют же на власть, они что-то просят от власти».

«Надо понимать, что даже если ему сейчас дадут большой срок, совершенно не факт, что он весь этот срок и отсидит, все зависит от общественного давления. Оппозиционная общественность продолжит консолидироваться вокруг Навального. Чем больше он страдает от действий властей, тем более безусловной фигурой он является. Если раньше он не был таким безусловным лидером российской оппозиции, как известно, многие оппозиционеры, даже внесистемные его критиковали, то теперь эта критика практически прекратилась. И поэтому вот эта консолидация, которая на самом деле является ответной действиям властей, продолжится. Это будет одним из главных следствий. Продолжится рост протестных настроений, естественно, общественность не в восторге от того, что делает власть в отношении Навального».

О последствиях распространения коронавируса в правительстве рассуждает политтехнолог Аббас Галлямов. «Первым очевидным эффектом станет некоторое усиление, что ли, дисциплины самоизоляции самих граждан, потому что тот факт, что заражаются большие люди и это становится политическим событием, это, конечно, свидетельствует о том, что проблема действительно существует, что она реально серьезная. Если там заражаются, значит, действительно плохо. В этом смысле дисциплина и самоизоляция должна хотя бы немного, но усилиться. Другой эффект — если люди воспримут это так, что вот они сами не соблюдают те правила, которые пытаются нам навязать, поэтому и заболели. Но если восприятие будет таким, то оно, конечно, ударит по авторитету властей. Если же будет доказано, что заболели они вовсе не в результате нарушения мер самоизоляции, а так получилось, тогда эффект будет обратным, тогда укрепится некое даже сочувствие. Это как бы будет способствовать некоторым образом очеловечению образа власти, появится вот этот элемент сочувствия. И симпатии, соответственно, некоторым образом укрепятся. Я думаю, что Путин в достаточной степени контролирует политическую систему страны, если он захочет кого-то снять, он его просто снимет, и все, нет необходимости какие-то сложные конструкции выстраивать. Поэтому я в эту конспирологию не верю, она больше свидетельствует, так сказать, об умонастроениях наших граждан, о том, насколько они не верят в официальную информацию, что начинают придумывать совсем уж откровенно странные версии».